Газета «Новомосковская правда» продолжает публиковать сочинения-победители регионального конкурса эссе «У них в судьбе была война...», который проводился весной министерством образования Тульской области и Центром дополнительного образования детей при поддержке межрегионального историко-патриотического общественного движения «Бессмертный полк», Тульской областной думы, информационного агентства «Регион 71».
Сегодня публикуем эссе Анны Сизовой (школа № 25, педагоги Анастасия Сергеевна Сергиенко и Анастасия Сергеевна Перцева), занявшей 2 место в номинации «Военная профессия её»:
Воспоминания военной медсестры
Много говорится о доблести, мужестве и отваге мужчин, побывавших на фронте, однако так мало сказано о героизме женщин и их тяжёлой доле. Я хочу рассказать вам историю, одну из множества историй женщин, переживших тяготы войны и сумевших устроить свою жизнь после неё.
Через книги и фильмы невозможно осознать до конца горечи потерь, ужаса, испытываемого людьми в те дни, невозможно полностью представить себе, что пережили участники этих кровавых событий. Именно поэтому я поведаю о том, что происходило на войне, от лица непосредственной её очевидицы, побывавшей там медсестры Мустановой Вероники Георгиевны.
«Начну с того, что родилась я в городе Владикавказе Северо-Осетинской автономной республики. Когда мне было десять лет, мы переехали в Сталиногорск, который ныне называется Новомосковск. Папа у меня по профессии был хирургом. Он заведовал отделением в Сталиногорске, а затем, после переезда, заведовал уже целой больницей в поселке Лотошино Волоколамского района Московской области. Мы туда прибыли в 1939 году, и папу в том же году мобилизовали, потому что началось присоединение Западной Беларуси и Украины к СССР. После он поехал в госпиталь в Кировск Мурманской области – туда их отправили, когда был конфликт с Финляндией. А потом началась Великая Отечественная война. Мы о её начале узнали на пути в Кировск, к папе. Это было как гром среди ясного неба! Что делать-то? Как быть? Куда теперь ехать? Мне в то время было пятнадцать лет. Мы жили в Лотошино: я, мама и старший брат. Мы с мамой приехали в Москву в 1941 году, а брата военкомат с нами не отпустил, и он отправился в Махачкалу к маминой сестре. Вот там его и мобилизовали, так как он был младшим лейтенантом. В Москве мы жили на той же улице, где и папины двоюродные сёстры. Они эвакуировались, а мы с мамой остались в их квартире.
Когда в 1943 году мне исполнилось шестнадцать лет, меня мобилизовали на лесозаготовку. Месяц я пробыла там. Тяжело бывало! Мы валили двухметровые деревья, рубили их, обрабатывали, обрезали сучья, лишнее сжигали. Сами брёвна мы таскали, грузили в пульмановские вагоны глубокой ночью. До станции мы добирались долго, приходилось идти шесть километров. Не каждый смог бы справиться с такой работёнкой…
Через время вернулась в Москву. Меня мобилизовали на завод, где я закончила курсы четырёхмесячные. Потом какое-то время работала фрезеровщицей на старых станках, оставшихся от авиазавода. А потом папа нам прислал вызов из Кировска, и мы с мамой отправились туда. Там мама устроилась машинисткой, а я работала сначала санитаркой в физиотерапевтическом отделении, потом окончила двухмесячные курсы медсестёр при госпитале.
Всю оставшуюся войну я проработала уже медсестрой. Наш госпиталь перевели из Кировска на второй Украинский фронт. Отсюда нас отправили в Кременчуг, ещё в какой-то город, а потом в Румынию, в Орадю. Из Оради мы попали в Венгрию, и там уже через какое-то время закончилась война. Для меня – благополучно. Но не для всей семьи».
На этом моменте голос Вероники Георгиевны дрогнул. Она едва слышно всхлипнула и показала нам рукой на стену, увешанную старыми, пожелтевшими от времени фотографиями. С них на нас смотрел совсем ещё молодой парень – светлоглазый, с лучезарной улыбкой. Вероника Георгиевна тихо, но уверенно продолжила свой рассказ:
«Брат мой был на фронте, как я уже говорила. 3 октября 1943 года ему исполнилось двадцать лет, а 16 ноября он погиб. Двоюродный мой брат тоже домой не вернулся – он умер уже после войны, 19 мая, в госпитале. И таких было много: война уж закончилась, а продолжала губить людей. Хотелось хоть как-то ещё помочь. Госпиталь, где мы работали, был реабилитационным. Ребятам делали протезы, у кого, к примеру, не было ноги. И вот, пока мы не восстановили всех, протезы не дали, для нас наша работа не была окончена. Нас отправили домой только в феврале 1946 года.
Мама с папой устроились в Кременчуге и остались там, где папа работал заведующим отделением местной больницы. А я поехала в Химки к тёте. Так как я окончила всего восемь классов, то решила продолжить обучение и окончила там вечернюю школу. Потом поступила в стоматологический институт в Москве в 1952 году, окончила и его. Три года здесь, в Сталиногорске, на «севере» работала, а потом тридцать девять лет – в нашей первой стоматологии. Всю жизнь отработала, работу свою очень любила. Меня ценили, не хвастаясь, скажу. Даже подарки благодарные пациенты приносили, говорили «спасибо» за то, что для них сделала…»
«Спасибо» сказали и мы: за радушный приём, за интересный рассказ, за возможность прикоснуться к частичке живой истории, рассказанной живым человеком. Встреча с Вероникой Георгиевной оставила после себя неизгладимое впечатление, а трудолюбие и героизм этой женщины заставили проникнуться к ней искренним уважением.
Ещё больше уважения вызывает то, что в свои уже почти девяносто семь лет она живёт полноценной жизнью, улучшает свои навыки и совершенствуется. Она поведала нам, что каждый день учит какие-либо стихи, перечитывает произведения разных авторов. У неё на полках невероятно много книг, среди которых можно встретить различные сборники, энциклопедии, поэтические тома. Такое стремление к знаниям не может не восхищать. Эта прекрасная женщина проживает достойную похвалы жизнь, полную приятных эмоций, всевозможных радостей и стремления помогать окружающим и служит примером не только для своих многочисленных внуков и правнуков, но и для всего нашего поколения.
