8 июля 1894 года родился выдающийся физик, лауреат нобелевской премии Пётр Леонидович Капица.
В жизни очень важно встретить своего учителя - считал Пётр Леонидович. С учителями ему действительно повезло, причем дважды.
Первым талантливого студента заметил отец советской физики А.Ф.Иоффе и приглашает на работу в свой институт. Но если применить к обыденной жизни принцип пространственно-временных симметрий физических законов сохранения и перевести их на бытовой уровень, то получается: если ты что-то нашел, то непременно что-то потеряешь. Вся судьба будущего нобелевского лауреата яркая иллюстрация этого принципа. Капице очень не повезло с местом и временем. Советская Россия, начало 20-х годов: террор, голод, эпидемии.
Россия напоминает кладбище, украшенное кумачовыми транспарантами, разруха охватила все сферы жизни. От эпидемии испанки, за исключением матери, умирает практически вся семья нашего героя: отец, жена и двое детей.
Только страсть к науке и желание работать позволяют Петру Леонидович не сойти с ума. Иоффе понимает - ученика надо спасать! Используя все свои связи, подключив Максима Горького он добивается от советского правительства разрешения на выезд Капицы в Англию, где последний благодаря рекомендациям Абрама Федоровича и собственным талантам попадает на стажировку в Кавендишскую лабораторию Резерфорда.
По словам Марк Олипант, одного из сотрудников Резерфорда, «Петр Капица... был настолько энергичен, так начинен плодотворными идеями, что очень скоро добился впечатляющего успеха». Он сдал курсы для стажеров рассчитанные на два года за два месяца, чем удивил даже хозяина лаборатории и был безоговорочно принят в штат.
Великий британский физик обладал сложным характером: резкость суждений и чрезвычайную строгость он сочетал со снисходительность и отеческой заботой о подчиненных.
Он запрещал курение в лаборатории с чем Капица пристрастия лицея к превосходному английскому трубочному табаку не желал мириться, иногда покуривая в лаборатории. На счастье, сэр Резерфорд совершенно не умел говорить и передвигаться тихо обычно за несколько минут до его появления был слышен громоподобный бас и тяжёлый чеканный шаг. Петр успевал скрыть следы преступления, а по поводу запаха, не дожидаясь вопроса шефа сходу жаловался: "Опять катушка сгорела!" Лучший физик Британской империи конечно понимал в чём дело, но бывший стажёр начинал забрасывать его научными идеями, делая это настолько ловко что в душе Резерфорда строгий администратор уступал место ученому. А идеями Капица фонтанировал. Например, ещё в России он предложил Иоффе новый способ изготовления кварцевых нитей, необходимых для опытов. Петр смастерил лук и, обмакнув стрелу в расплавленный кварц, выстреливал её вдоль коридора. Увлекаемая стрелой нить застывала на лету и падала на пол.
Не вероятная особенность Резерфорда создавать шум вокруг себя напомнила Петру Леонидовичу сказку о Питере Пэне, в которой крокодил проглатывает будильник и поэтому все знают о его приближении. Все коллеги были в восторге от меткой аллегории и постепенно за глаза уже иначе как крокодил основоположника ядерной физики не называли. Однажды Резерфорд глядя в глаза спросил Капицу, что он имел в виду называя своего учителя пресмыкающимся. «В России- ответил Петр Леонидович- крокодил связан с чувством благоверного страха и поклонения, потому что он имеет негнущийся затылок и не может повернуться назад. Он движется только вперед с распахнутыми челюстями, так, как движется наука, как движется Резерфорд». Ответ настолько понравился что даже на фронтоне Мондовской лаборатории, которую Резерфорд построил для Капицы, был помещён скульптурный силуэт крокодила, ключи от лаборатории так же были сделаны в форме этого животного.
Будущий нобелевский лауреат жонглировал словами так же легко и красиво как проводил научные опыты. В Лондоне заехав к послу И.М. Майскому, но не застав его дома, оставил записку: «Послу и Послице. Приходил Капица».
В Англии он прожил самые счастливые годы в своей жизни: вторично женился, родил детей, добился выдающихся успехов в науке, был избран в члены Британской академии наук (впервые за двести лет им стал иностранец).
Но принцип симметрии вновь качнул жизнь академика в другую сторону. Кремлевские иезуиты уже решили судьбу Петра Леонидовича, как и миллионы других судеб, без его участия. В 1934 году он был приглашён советским правительством на международный конгресс, посвящённый 100-летию Д. И. Менделеева. Из СССР его больше не выпустили. "Крокодил" поднял на ноги весь английский истеблишмент, советское правительство было завалено нотами протеста, но ситуацию это не изменило.
Мондовская лаборатория, созданная при участии великого британского физика, была самой современной в Кембридже, а Резерфорд дрожал над своими приборами и, по словам кавендишских лаборантов, мог обругать любого заподозренного в халатном отношении к оборудованию самыми крепкими словами английского языка. Но, узнав, что Капица остался в Москве, Резерфорд сказал: "Эти машины не могут работать без Капицы. А Капица не может - без них", - и убедил университетское начальство продать лабораторию Советской Академии наук.
В Кембридже тяжело переживают. Если Резерфорд был фундаментом коллектива, то Капица был его душой. Роберт Юнг пишет: "Уход Капицы не только очень глубоко повлиял на Резерфорда. Он оказал разрушительное влияние на лабораторию Кавендиша в целом, и в течение немногих последующих лет её блестящий коллектив стал распадаться". Резерфорд относившийся к Капице как к сыну заметно сдал, стал тише, шаги его стали шаркающими, взгляд уставшим. До самой смерти, наступившей через два года после отъезда Петра Леонидовича, он проявлял трогательную заботу по отношению к его жене и детям, которым «кремлевский горец» милостиво разрешил остаться в Англии.
Любопытную шутку сыграла судьба с Петром Леонидовичем. Уже после своей смерти, Эрнеста Резерфорд стал косвенным виновником появления у Капицы прозвища «Кентавр».
Академик И. М. Халатников писал: «Капица во многом старался подражать Резерфорду, в том числе и в отношении сурового характера. Впрочем, возможно, тяжелым характером Петр Леонидович обладал сам по себе, от рождения, независимо от Резерфорда - теперь трудно сказать, что откуда взялось». В свое время Петр Леонидович дал прозвище Резерфорду именно из-за резкости и грубости последнего. «Прозвище же для самого Капицы- продолжает академик Халатников- придумал А.И. Шальников, замечательный физик и добрейший человек... За долгие годы совместной работы с П.Л. Капицей он хорошо изучил тяжелый характер последнего. Петр Леонидович мог быть и очень мягким, и очень жестким. Один знакомый А.И. Шальникова, впервые встретившийся с П.Л. Капицей, был шокирован его нелюбезностью (а возможно, и грубостью). Под свежим впечатлением он спросил у Александра Иосифовича: «Так кто же ваш директор - человек или скотина?», на что Шальников дал мгновенный диалектический ответ: «Он - кентавр». Это прозвище прилипло к Петру Леонидовичу и прижилось...»
В 1971 году ученые из Королевского общества Новой Зеландии, родины Эрнста Резерфорда, получили бандероль с научными трудами из Академии наук СССР в которую был вложен блок почтовых марок. Петр Капица был благодарным учеником, он нашел изысканно-оригинальный способ почтить его память. Помня страсть Резерфорда к коллекционированию марок. Он добился что бы в СССР появилась почтовая марка с изображением великого физика. В СССР марка с Резерфордом появилась раньше, чем в Новой Зеландии.
