Власть всегда пыталась навязать свои вкусы подданным, привести их к единому знаменателю. Отличался в этом плане и модный сегодня Александр III. В 1890 году он посетил выставку передвижников, где выставлялась картина Николая Ге «Что есть истина? Христос и Пилат».
«Ну какой же это Христос? Это больной Миклухо-Маклай» - иронично обронила августейшая особа. Закрутились винтики бюрократической машины. Последовал запрет на экспонирование картины в пределах Российской империи. Как бы сей час сказали: за оскорбление чувств верующих. Но злоключения великого полотна на этом не закончились. Его отказался приобрести для своей коллекции Павел Третьяков. На что, нуждающийся в средствах, Николай Ге очень рассчитывал. Вот это был настоящий удар!
Для российских художников второй половины XIX века Третьяков был высшей инстанцией. Его художественное чутьё и тонкий вкус никто не ставил под сомнение.
И тут за картину заступился Лев Толстой. «Вы собрали кучу навоза для того, чтобы не упустить жемчужину. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете все, только не ее» - пишет он в письме знаменитому коллекционеру. В ответ Третьяков признается: «Я ее не понял, не стыжусь своего непонимания, потому что иначе я бы лгал».
В итоге всецело доверяя авторитету Льва Толстого, Третьяков все же приобрел полотно для своей галереи. После смерти живописца коллекционер скажет: «Николая Николаевича я тоже очень любил как человека и глубоко уважал как художника, вообще я всегда говорил, что это действительно настоящий художник».
