Валерий Брюсов был одним из самых знаменитых поэтов своего времени, законодателем литературных мод и главой крупнейшей поэтической школы - символизма, он успел прославиться и как редактор нескольких известных журналов, в том числе «Весов» и «Русской мысли».
Уже в 1910-х прошлого века Валерий Брюсов становится живым классиком, многие считают его преемником Пушкина. При этом многие его не любят.
Цветаева называет его «мастером без слуха», а Ахматова - поэтом, который знал секреты ремесла, но не знал «тайны творчества». И тем не менее, во многих областях русской поэзии рубежа веков Брюсов был первым. Например, именно он автор первого моностиха.
После революции Валерий Яковлевич вступил в РКП (б), и начал активно работать в различных советских учреждениях. В числе прочего он организовал Высший литературно-художественный институт и до конца жизни являлся его ректором и профессоров, руководил поэтическими вечерами московских поэтов, преподавал в МГУ и редактировал отдел литературы, истории и искусства в первом издании Большой советской энциклопедии. К пятидесятилетию он получил от правительства грамоту, в которой отмечались его многочисленные заслуги «перед всей страной».
Быть возлюбленной Валерия Брюсова оказалось губительным не для одной женщины. В 1913 году его роман с поэтессой Надеждой Львовой заканчивается ее самоубийством. Брюсов тяжело переживал ее смерть и отправился на фронт военным корреспондентом.
Такой же трагедией обернулись и отношения с Ниной Петровской, отношения, семь лет бывшие предметом обсуждения всего московского бомонда. Нина была замужем за владельцем издательства, поэтому пробовала силы в литературе, но особых писательских талантов не проявила. Зато прекрасно вписалась в богемный круг с его культами черной магии, спиритизма и эротики.
Нина увлеклась Андреем Белым, а когда он бросил ее, сблизилась с Брюсовым, чтобы досадить прошлому любовнику, ведь имя Брюсова гремело по всей России. Валерий Брюсов писал с Нины главную героиню своего «Огненного ангела», Ренату, чувственную, истеричную, склонную к мистике и экзальтации, оторванную от быта, от людей, жаждущую гибели.
Нина вошла в роль Ренаты целиком и полностью, даже заявляла, будто хочет умереть, чтобы Брюсов списал с нее смерть Ренаты, и тем самым стать «моделью для последней прекрасной главы».
Нина ревновала Валерия Брюсова к его творчеству и деятельности, и стала ему в тягость. В попытке разжечь былую страсть, она стала изменять Брюсову, затем увлеклась наркотиками, морфием и чуть не умерла. Оправившись от болезни, решила навсегда уехать из России, жила в Европе, писала Брюсову страстные письма, по-прежнему воображала себя Ренатой.
Пыталась покончить с собой, выбросившись из окна, но лишь сломала ногу и осталась хромой. После этого вернулась к наркотикам, много пила, страдала тяжелым нервным расстройством. Последние годы Нина прожила в ужасной нищете, голодала и даже просила милостыню. А вскоре после смерти Брюсова предприняла еще одну попытку самоубийства - на этот раз успешную.
Валерий Брюсов умер от сильнейшей простуды. Осенью 1924 года он вместе с собратьями по перу отправился отдохнуть в Крым на даче Максимилиана Волошина. Во время прогулки под ночным дождем сильно замерз, после чего занемог. Вернулся в столицу, но болезнь прогрессировала. Ночью 9 октября Брюсов потерял сознание. В 10 часов утра он на несколько минут пришел в себя и, видя над собой залитое слезами лицо жены, протянул к ней руку. Брюсов умер у нее на руках с просьбой сохранить и опубликовать его последние стихи, написанные уже на пороге смерти.
Вся сложность личности Валерия Брюсова незадолго до его смерти была отображена Ниной Нисс-Гольдман в его скульптурном портрете.
Анна Петровна Остроумова-Лебедева, хорошая знакомая поэта, отдыхала вместе с Брюсовым в Балаклаве, где и занялась написанием его портрета. Она сделала несколько набросков, подобрала краски и, приступив к написанию картины, поняла вдруг, что никак не может передать характер оригинала. Работа не клеилась. В это время в мастерскую вошел супруг Анны Петровны и разговорился с поэтом. Позже художница вспоминала: «Когда Брюсов упомянул об оккультной науке, мой муж заметил, что такой науки нет, а оккультизм есть дело веры: "Вы верите, а я не верю". - "Как вы можете говорить, что такой науки нет?! Вы просто не знаете этой науки, и потому не имеете права говорить, что ее нет. Есть много выдающихся людей, которые признают оккультизм наукой, изучают его. Эта наука имеет в своей истории ряд доказательств. И я не верю в нее, а знаю, что потусторонний мир существует так же, как и наш"».
Законченный портрет Брюсова совсем не понравился Остроумовой-Лебедевой, и она уничтожила его. Однако, узнав о смерти поэта, художница пожалела о своем поступке, ведь этот портрет мог стать его последним прижизненным изображением. Расстроенная Анна Петровна решила восстановить уничтоженный портрет, используя фотографии. Она работала долго и упорно, пока не заболела и не оказалась прикованной к постели.
В дни болезни художница увидела перед своим окном силуэт странного человека. «В первое мгновение я подумала, что вижу сатану. Глаза с тяжелыми веками, упорно злые, не отрываясь, пристально смотрели на меня. В них была угрюмость и злоба. Длинный большой нос, высоко отросшие волосы, когда-то постриженные ежиком. И вдруг я узнала - да ведь это Брюсов. Но как страшно он изменился! Но он! Он! Мне знакома каждая черточка этого лица, но какая перемена! Его уши с едва уловимой формой кошачьего уха, с угловато-острой верхней линией стали как будто гораздо длиннее и острее. Все формы вытянулись и углубились... Фигура стояла во весь рост, и лицо было чуть более натуральной величины. Стояла, не шевелясь, и пристально, злобно-насмешливо смотрела на меня. Так продолжалось две-три минуты. Потом - чик, и все пропало. Не таяло постепенно, нет, а исчезло вдруг, сразу, словно захлопнулась какая-то заслонка».
Шокированная увиденным, художница предпочла отказаться от мысли закончить портрет и избавилась от набросков.
